Знакомьтесь: мода

Все мы знаем, что такое мода. Но до конца ли мы знаем ее?

Мода удивляла, вызывала недоумение; поражала воображение и озадачивала с первого дня своего появления на свет. Правда, день этот с точностью не установлен историками, хотя многие специалисты рождение моды относят к XIV веку.

Что же было раньше, до появления моды? Первобытные дикари носили звериные шкуры или одежду, сшитую из них, которую и одеждой-то в нашем понимании можно назвать весьма условно. Была ли тогда мода — на волчьи шкуры, к примеру, или более изысканные леопардовые? Возможно, что какие-то из них ценились дороже или больше нравились, но их вряд ли меняли исключительно потому, что они выходили из моды. Добыть шкуру было непросто — все же надо суметь снять ее с законного владельца, что сопряжено с риском и другими трудностями. И это была стабильная, веками не менявшаяся форма одежды.

Знакомьтесь: мода

А позже разные народы — древние римляне и греки, скифы и монголы, индусы и китайцы — имели свои, только ими принятые, вполне определенные виды одежды. Существовала ли у них мода? Вряд ли. Менялись, а точнее совершенствовались костюмы медленно, хотя в определенной степени и отражали те перемены, которые происходили в стране, в национальной культуре. Не было в них той изменчивости, которая считается главным, отличительным признаком моды.

Она появилась позже, в Париже, хотя за право считаться родиной моды в течение столетий спорили многие земли и города. Считают, что ее возникновение связано с появлением крупных производств тканей. Очевидно, так оно и было — для того чтобы менять формы одежды достаточно часто, надо иметь то, что обеспечивало бы эти перемены. Где-то в XIV веке стихийное, всеобщее увлечение какими-то видами одежды получило свое название. Слово «мода» ведет происхождение от латинского «modus», которое переводится как «мера, способ, правило». В общем, смысл этот сохранился и по сей день, во всяком случае, он составляет часть современного понятия моды.

Что было дальше? Мода стала распространяться в Италию, Англию, Испанию. Игры с модой нравились, ряды ее поклонников росли. Она перешагивала через самые строгие границы, ломала традиционные виды одежды, навязывала свой вкус и свои правила.

Об эволюции костюма написаны тома, а потому не стоит здесь пересказывать историю моды. Но некоторые примеры все же нужны — они помогут понять своеобразную логику ее поступков.

Как мода пришла в Россию

Первые попытки уйти от традиционного, веками не менявшегося костюма появились у нас в конце XVII века. Тогда же царь Алексей Михайлович вынужден был издать указ, запрещающий перенимать чужие обычаи, носить платье «с иноземского образца». Но все было тщетно: стоило России выйти на более тесные деловые контакты со странами Западной Европы, как старорусская одежда стала казаться некрасивой и неудобной. Петр I заставил страну жить в другом темпе; ее новому ритму, изменившемуся образу жизни мало соответствовали длинные, сдерживающие движение одежды. Так же, впрочем, как и бороды едва не до пояса. И Петр I открыл дорогу моде, в частности, немецкой. В указе, который был издан им в 1701 году, с точностью перечислялись все виды одежды, которые отныне только и могли носить русские люди — и мужчины, и женщины, от нарядных костюмов до исподнего белья, от шапок до башмаков. Россия начала менять гардероб.

Казалось бы, ну и что из этого? Оделись иначе — какая разница? Однако это была ломка, и она, с одной стороны, отразила те перемены, которые происходили в обществе, а с другой — во многом способствовала этим переменам, затрагивающим буквально все сферы жизни людей.

Любопытные свидетельства этой ломки мы находим в памфлете М. М. Щербатова «О повреждении нравов в России», который был написан в 1786 или 1787 году, но впервые опубликован лишь А. И. Герценом и Н. П. Огаревым в Вольной русской типографии в 1858 году. Автор памфлета пишет, что в прежние, любимые им допетровские времена только самые парадные царские одежды были богаты и великолепны: «злато, жемчуг и каменья повсюду блистали»; они «столь редко употреблялись и толь крепки были, что их за носильные одежды и почитать недолжно; но были они яко какие коронные сосуды», украшения их «были сделаны из золотых блях, жемчугу и каменей из роду в род переходили». Даже царь и царица «пять или шесть, а много до десяти платьев когда имел... то уже довольно считалось, да и те нашивали до износу». Бояре и чиновники тоже не знали о перемене мод, «но что деды нашивали, то внучата, непочитаясь староманерными носили и употребляли».

Принято считать, что в истории костюма шла драматическая — а временами и комическая — борьба между двумя началами: утилитарной целью, которой служила одежда - скрывать наготу, защищать от холода, и ее эстетической функцией - украшать. Традиционная народная одежда, не подвластная моде, сочетала в себе оба эти начала. Она была красивой — по понятиям не одного поколения людей, удобной — по их представлениям об удобстве. И потому она была стабильной. Так что наблюдение точное.

Но вот наступили петровские времена. И повелел царь «бороды брить, отменил старинныя, русския одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кавтаны носить, а женщин, вместо телогреи, бострги, юбки, шлафорки и самары, вместо подкалков, фонтанжами и корнетами голову украшать». Это было вызвано, по мнению автора, тем, что

люди стали иначе жить и общаться, женщинам, прежде не покидавшим своего дома, было приказано появляться в собраниях, и одеваться требовалось по моде. Сейчас далеко не каждый сможет вразумительно объяснить, как выглядела, к примеру, телогрея, привычная в стародавние времена одежда. Но для женщин петровских времен и прическа «фонтанж», как называет ее Щербатов, тоже нуждалась в пояснениях. Мода приносила свои термины, составляла свой словарь — она всегда нуждалась в переводчике. Как, впрочем, и теперь. Немецкий костюм — вполне объективно — был удобнее для деятельности человека. Возможно, и вся новая мода тогда провозглашалась как самая практичная, как единственно отвечающая духу времени, времени преобразований и строительства. Но — «фонтанж»! Ее называли еще «а ля Фонтанж» по имени герцогини Фонтанж, одной из многочисленных фавориток «короля-солнца» Людовика XIV: это была очень пышная прическа из круто завитых волос, которую украшали цветами и кружевами. Нет, ее — даже с большими натяжками — нельзя было назвать практичной. Но, очевидно, она тоже соответствовала духу того времени — до эмансипации было еще несколько веков, и если женщины и появлялись теперь в «собраниях», то явно не для того, чтобы, заниматься делами или вести «умные» разговоры. Их роль была скромнее — они «украшали» общество деловых мужчин, и в таком смысле их прическа была, можно сказать, утилитарной - служила вполне практической, земной цели...

Впрочем, Щербатов подмечает не без иронии, что мода потребовала жертв: на сооружение «фонтанжа» требовалось трое суток, и бедные женщины «должны были до дня выезда сидя спать, чтобы убору не испортить». Одежды становились все более изысканными и дорогими, хотя сам Петр «кроме простых кавтанов и мундиров никогда богатых не нашивал». «И беднейший человек ныне того носить нестанет», — заключает Щербатов уже с позиций своего времени. Правда, он тут же объясняет, что Петр «имел себе в предмете, чтобы великолепием и роскошью подданных побудить торговлю, фабрики и ремеслы». Уже тогда, с первых своих шагов, мода была катализатором развития промышленности, которую мы нынче называем «легкой». Хотя одновременно автор памфлета отмечает и то, что мода вызвала стремление к роскоши: «моды хотя долго продолжались, однако оне были, и по достатку своему оные уже их чаще, нежели при прежних обычаях делали».

Азбука моды

Все это звучит весьма современно. И в наши дни, когда мода стала меняться с головокружительной скоростью, она так же способствует повышенному интересу к вещам, придавая им престиж, которого они вряд ли заслуживают.

Отмечает автор и другое любопытное обстоятельство; едва возникла мода, как сразу же появились сословные ограничения. То, что было дозволено императрице, не разрешалось никому другому. Только она одна могла «убирать алмазами обе стороны головы», все прочие — только левую. «Запрещено стало носить горностаевые меха с хвостиками, которые одна она носила». Уже в те времена понимали престижность модной одежды, и те, кто обладал властью, не позволял тиражировать свои туалеты.

Это тоже любопытная черта отношений с модой.

Роскошь двора, увлеченного модой, стала «из меры выходить», и уже императрица Анна издает указ, запрещающий ношение золота и серебра на платье, «а токмо позволено было старое доносить, которыя платья и были запечатаваны».

Но процесс продолжался, несмотря на запреты. Мода расточительна — она была такой с момента своего появления. Во времена Елизаветы «подражание роскошнейшим народам возрастало и человек делался почтителен по мере великолепности его житья и уборов». Роскошь в одеждах превзошла все пределы, «часто гардероб составлял, почти равный капитал с прочим достатком, какого придворнаго или щеголя, а и у умеренных людей онаго всегда великое число было». «Да можно-ли было сему иначе быть, — продолжает Щербатов, — когда сам Государь прилагал все свое тщание, к украшению своея особы, когда он за правило себе имел каждый день новое платье надевать, а иногда по два и по три на день...» И добавляет о «Государе» - Елизавете: «... Стыжусь сказать число, но уверяют, что несколько десятков тысяч разных платьев после нее осталось». «Стыжусь сказать» — но мы-то знаем, что около 8 тысяч платьев! Мода и тогда могла кружить головы...

Азбука моды

Как ни увлекателен обличающий рассказ Щербатова о первых шагах моды на российской земле, все же поставим на этом точку. Главные черты нового для описываемого времени явления — моды — можно заметить здесь без особого труда. И в этом отношении она мало изменилась за более чем три прошедших с тех пор столетия. Мы без труда узнаем в ней характерные черты — и те, что делают ее привлекательной, и те, что кажутся нам нелепыми и смешными иногда только потому, что нас увлекает нечто совсем другое (но ведь и оно может показаться нелепым и смешным уже нашим внукам). С первых шагов мода способствовала развитию промышленности. Отражала свое время и образ жизни людей своей эпохи. Влияла на нравы, на поведение, хотя при этом оставалась как бы в стороне — люди сами попадали в ее сети, и притом не без восторга и радости. Подобно ветреной красавице, вызывала ревнивое к себе отношение — как только мода становилась общедоступной, появлялись запрещения и регламенты. Она заставляла людей больше думать о внешней красоте, престижности и забывать о других, духовных, ценностях, что Щербатов назвал «повреждением нравов».

И это, разумеется, только часть «вины» и «заслуг», которые, как считают, несет мода.

В поисках определения

Аналогичные процессы происходили не только в России — история моды богата событиями. Все в ней есть: и серьезный роман, и кровавые драмы, и комические фарсы. Не приходится удивляться тому, что многие философы пытались как-то объяснить, понять это явление. Приведем здесь некоторые из их оценок, чтобы читатель мог увидеть сам, насколько они противоречивы.

Азбука моды

Так, английский философ конца XVII—начала XVIII века Энтони Эшли Купер, лорд Шефтсбери, в своем знаменитом сочинении «Sensus Communis, или Опыт о свободе острого ума и независимого расположения духа» пишет: «... Со временем люди стали считать приличным для себя переиначивать свой внешний вид, а свое умственное сложение приводить к единообразию. Таким образом, власти сделались портными, и их, когда они передавали свои полномочия новым портным, в свою очередь, наряжали так, как они того заслуживали в глазах других. Однако, хотя при таком чрезвычайном стечении обстоятельств все пришли к соглашению, что существует только один определенный и истинный вид платья, одна-единственная манера, к которой необходимым образом должен приспособиться весь народ, несчастье заключалось в том, что ни власти, ни костюмеры не могли решить, какая же из многообразных мод была подлинно верной... людей со всех сторон стали преследовать за их вид и характерные черты, они должны были приноравливать свою мину к своим рубашкам в соответствии с правильной модой, в обращении находилась тысяча образцов и моделей одежды, и они менялись снова и снова, при каждом удобном случае, в соответствии с привычками и духом времени. Судите сами, разве человеческие лица могли не сделаться стесненными и скованными, а естественный облик людей — трудно узнаваемым, беспорядочным, искаженным судорогами!»

Азбука моды

Философ обращал внимание на ту деспотическую власть, которую мода приобретает над людьми, на то, как искажает она порой истинную человеческую сущность, естественный облик людей. И тем не менее Шефтсбе-ри признает и благотворное влияние моды, называя модными господами тех, «кому природный добрый гений или сила хорошего воспитания придали чувство того, что изящно и пристойно по самой своей природе».

Мода была неравнодушна к красоте, хотя понимание красивого в разные времена и менялось. Об этом пишет и английский философ XVIII века Томас Рид в своих «Лекциях об изящных искусствах»: «...Так, например, платье времен правления королевы Елизаветы сейчас казалось бы далеко не прекрасным, а человека, одетого в такое платье, считали бы в высшей мере нелепым. Возможно, это возникает из следующего: кажется, что человек, одетый по моде, принадлежит к знати и вращается в хорошем обществе». Как видите, он обращает внимание на то, что мода создает иллюзию значительности человека, если он следует ее рекомендациям.

Любопытные размышления о моде мы находим у немецкого философа Иммануила Канта в его сочинении «О вкусе, отвечающем моде». Он дает одно из первых определений моды: «Закон этого подражания (стремления) казаться не менее значительным, чем другие, и именно в том, причем не принимается во внимание какая-либо польза, называется модой». Без пользы — просто подражание - подчеркнем это свойство моды. Может, она и нравится нам этой своей видимой бесполезностью? В ней нет внутренней цели, как считал Кант, относя ее «к рубрике тщеславия». Было бы несправедливо — по отношению к философу — остановиться только на этой части его определения, ибо дальше он пишет о том, что в той же степени мода «относится и к рубрике глупости, так как при этом имеется некоторое принуждение поступать в рабской зависимости исключительно от примера, который дают нам в обществе многие». И завершает: «Всякая мода уже по самому своему понятию представляет собой непостоянный образ жизни». Кант не видел в моде каких-либо достоинств и положительных свойств.

А вот Гегель в «Философии духа» . отмечал, что мода хорошо влияет на нравы, и определенно брал ее под защиту. Он писал: «Издавна французам ставили в упрек легкомыслие, а также тщеславие и стремление нравиться. Но именно благодаря этому стремлению нравиться они достигли высшей тонкости светского обхождения и тем самым с особым успехом возвысились над грубым себялюбием первобытного человека. Ибо это обхождение состоит как раз в том, чтобы за своими интересами не забывать другого человека».

Позже — и за рубежом, и в России — появились специальные исследования, посвященные моде, где она рассматривалась с разных позиций. Так, книга Н. В. Рейнгардта «Социальное и экономическое значение моды», вышедшая в России в 1889 году, была посвящена исследованию моды не с эстетической, а с экономической и социальной точек зрения. Автор считал, что мода рождается под влиянием двух факторов: духа нововведения (стремления к обновлению) и наклонности к подражанию, в чем он, разумеется, был прав, хотя сейчас мы могли бы дополнить его наблюдения.

А В. Даль в своем знаменитом словаре, к примеру, определял моду как «ходячий обычай; временную, изменчивую прихоть в житейском быту, в обществе, в покрое одежды и в нарядах».

Но и с этим определением можно согласиться только отчасти. Моду исследовали и продолжают изучать социологи и экономисты, психологи и искусствоведы, историки и художники — благо материала для этих исследований она дает предостаточно. Мода стала естественной частью искусства костюма. Сами художники-модельеры относятся к ней весьма серьезно. Так, известный французский кутюрье Пьер Карден дал такое определение: «Мода — это способ выражения. Другими словами, мода это отражение индивидуальных качеств отдельной личности в социальном и моральном аспекте».

Моду считают безобидной игрой фантазии и каприза людей. Отмечают, что только благодаря моде можно избежать жесткой тирании обычая, закоснелых традиций, что в моде отражается извечный человеческий поиск. Мода позволяет личности выразить себя, защитить свою индивидуальность. Хотя в то же самое время мода, предоставляющая человеку определенный, принятый большинством стандарт, несомненно, облегчает человеку проблему выбора. Мода, объединяя под своими «знаменами» тысячи людей, создает некую иллюзию единения. И это благотворное обстоятельство очень в духе нашего времени.

Но в то же время мода предлагает разные социальные символы, которые в определенной степени служат отличительными признаками сложившихся в обществе социальных слоев. И может таким образом играть совершенно противоположную роль, что лишний раз убеждает, насколько неоднозначно и сложно это явление. Мода демократична и элитарна одновременно!

Моду рассматривают в отношении к искусству, объединяя с ним или, наоборот, противопоставляя ему.

Известный итальянский писатель Альберто Моравиа, которого, по собственному признанию, мода интересует с точки зрения эстетики, определяет ее так: «Мода — это история, сама история, по поводу которой нельзя дебатировать, спорить, которую нельзя отрицать. И действительно, народы, у которых нет истории, обходятся без одежды».

В свете такого понимания кажется ныне устаревшим определение моды, которое дал В. Даль,— она не просто «ходячий обычай», она и не «прихоть».

В век научно-технической, а теперь — и технологической революции возникла настоящая мощная «индустрия мод». Она использует достижения науки и техники для создания новых, неизвестных ранее материалов, позволяет изготавливать модную одежду, обувь и прочее в любом нужном количестве. Изобретенные химиками синтетические и искусственные материалы — нейлон, капрон, полиэстер и другие, завоевав популярность, очень быстро становились модой. Модой — и в том смысле, что увлечение оказалось временным. Все-таки, когда поостыли страсти, вызванные новинками, мы вернулись к испытанным, проверенным веками тканям и материалам, в которых так хорошо и естественно чувствует себя человек и в жару, и в холод. Химики «спасли» открытое от опасного неприятия модой, соединив натуральные и синтетические волокна так, что они стали обладать достоинствами и тех, и других — приятны в носке, гигиеничны, не мнутся, легко стираются, прочны. Разве можно назвать подобное развитие моды изменчивой прихотью? Нет, это жесткая логика, естественная динамика развития науки и промышленности. Новое привлекает внимание, испытывается жизнью и временем и соответственно корректируется. Так что мода в наше время идет рука об руку с научно-техническим прогрессом и в определенной степени способствует ему. Но даже и это положение относительно, и против него можно найти возражения, так как известны случаи, когда мода уходила в сторону от всякого прогресса, соблазнившись вдруг формами и красками давно прошедших десятилетий.

Азбука моды

«Мода — это специфическая и весьма динамичная форма стандартизированного массового поведения, возникающая преимущественно стихийно, под влиянием доминирующих в обществе настроений и быстроизме-няющихся вкусов, увлечений и т. д.»,— пишет, например, доктор философских наук Б. Парыгин в книге «Социальная психология как наука». Но и это — на первый взгляд исчерпывающее — определение, видимо, не отражает всей сущности моды. Потому что известны примеры, когда моду на Западе создавали, четко отработанными методами, как создают «звезд» и «королев красоты», все чаще при этом используются определенные экономические рычаги, позволяющие делать на эксплуатации моды большие деньги. Да и не всегда мода возникает «под влиянием доминирующих в обществе» вкусов и настроений — нередко мода выступает как своеобразный протест именно против вкусов, доминирующих в обществе. В частности, такой была мода хиппи и панков, которые стали носить шокирующую, вызывающую одежду.

В Советском энциклопедическом словаре дается такое определение моды: непродолжительное господство определенного вкуса в какой-либо сфере жизни или культуры. В узком смысле — смена форм и образцов одежды. А также — непрочная, быстропреходящая популярность.

Споры продолжаются

Споры о моде, начатые сразу после ее рождения, продолжаются. По-прежнему на страницах газет и журналов задается вопрос: что же такое мода? Люди ищут ответа, жаждут точности и определенности. А ее не было и нет. Слишком сложное это, неоднозначное явление. В нем своеобразно — и каждый раз по-новому — отражается наша жизнь: и духовная, и материальная. Человечество, разумеется, не живет модой — у него есть другие, более серьезные заботы и проблемы. Ему гораздо важнее, к примеру, избежать «звездных» и других войн, сохранить землю в ее чистоте и очаровании.

Человек вышел в космос и устремился к познанию неизведанного. Казалось бы, что моде до этих общечеловеческих проблем? Но нет — она не остается к ним равнодушной. Первые полеты в космос вдохновили Пьера Кардена на создание его «космической» коллекции, и вот уже второе десятилетие мы видим разработки этой темы: отсюда пошли комбинезоны и шлемы, серебряные и золотые блестящие ткани, из которых шьют все — от куртки и дождевика до изысканных вечерних туалетов. Меняется тип красоты — мода меняет грим, прическу, фигуру, само лицо человека, которого считают красивым. То это девушка-подросток, как Твигги, демонстрировавшая юбки и платья мини, то это с естественной косметикой и короткой стрижкой спортсменка. Или мужчина, сохраняющий хорошую форму, подтянутый. Все это следствие массового интереса к спорту, стремления вести здоровый образ жизни. Новый образ — новые виды одежды, иной силуэт, другие ткани и материалы.

Средства массовой информации, международные контакты, туризм - все это делает информацию о моде широкодоступной, и сама мода приобретает интернациональный характер. Традиции народного костюма, национальной одежды оказывают влияние на моду, которая со свойственной ей всеядностью черпает идеи из всех доступных источников.

Мы все так или иначе оказываемся вовлеченными в этот процесс. Сейчас модой интересуются многие, ждут прогнозов, выясняют, что же сегодня модно, что шить, что покупать, как одеваться, чтобы не отстать от времени. И когда иной человек надевает модные брюки — бананы, натягивает модную рубашку в стиле «сафари», набрасывает на плечи нейлоновую, как бы надутую воздухом, куртку - по одному этому он нередко чувствует себя идущим в ногу со временем...

Много соблазнов таит в себе мода, но она жестока и безжалостна.

Вступая в какие-либо отношения с модой, мы оказываемся перед выбором, и делать его надо осознанно. Мы не фасончик себе выбираем, мы заявляем о своих пристрастиях, эстетическом своем идеале... Поэтому - для начала — попробуем понять те законы, Которые вызывают к жизни новую моду и которым она сама подчиняется.